На выходные очень забавно было съездить в холодную снежную горную деревеньку Нозаву. И всё спасибо pats0nу! Ездили мы собственно ради того чтобы покататься на лыжах, но я на лыжах не катался очень давно, так что в этот раз мое катание на горных лыжах происходило примерно тем же методом, что спускание Винни Пуха вниз по лестнице, помните?

Это -- Эдуард Бэр, в данный момент спускающийся по лестнице, -- bump, bump, bump, -- затылочной частью своей головы, позади Кристофера Робина. Это, насколько он знает, единственный способ спускаться вниз; правда, иногда он чувствует, что на самом деле можно найти другой способ, если только остановиться, перестать на секунду делать bump и сосредоточиться. А иногда ему кажется, что, возможно, иного пути нет.

(C) Милн, перевод - Руднев.

Так и я спускался с горы на лыжах с переменным успехом, но постоянным bump через голову, но чего там сосредотачиваться – снег мягкий и вкусный, только выбираться из него долго. Все время ноги в тяжелых горнолыжных ботинках проваливаются, причем по самые уши. Я так один раз прокопал в горе целую нору, пока дополз до ближайшей березы и, опершись на неё, снова влез в лыжи.

Благодаря моему неподражаемому способу кататься на лыжах, или несмотря на него, осталось немного времени полюбоваться и на саму деревеньку. Между прочим – очень симпатично. Есть в деревне главная достопримечательность – знаменитый местный горячий источник, нозава онсен, серная маслянистая горячая вода, на радость усталых путников и местных жителей. Хотя нет, не правильно, это не горячий источник есть в деревне, а совсем даже наоборот – есть горячий источник, а на нем нагло примостилась деревня. Горячая, пахнущая тухлыми яйцами вода течет буквально повсюду, от нее тает снег, да и так не холодно, всего -3, так что сверху идет то же что-то наполовину дождь, и на половину снег, в результате и сверху мокро, а уж снизу вообще реки текут, - чем не Венеция. А жители в соломенных шляпах и резиновых сапогах в грязи по колено – ну натуральные гондольеры, честно (это про гондольеров была старая песня «я убью тебя лодочник», я не ошибся?).

Да нет, я прикалываюсь. На самом деле честно совсем не угрюмо – очень здорово, деревянные домики, сугробы снега на крышах, фонари, отражающиеся от рек черной воды с блестящими льдинками на асфальте, и вонючий пар поднимающийся от главного источника. Между прочим температура воды в главном источнике аж 90 градусов цельсия достигает, поэтому там никто не моется, но зато местные жители варят в нем овощи и яйца. Очень удобно иметь под рукой халявный природный кипятильник!

Потом вода разливается по всей деревушке и наполняет собой бассейны 14 бесплатных старинных онсенов, каждый посвященный своему богу. С наружи они симпатичные, но вот внутри, правда, места очень мало и немножко грязновато. Ну что поделаешь – ванна размером с письменный стол, влезть в нее пытается одновременно человек 15, а вот воду меняют только раз в неделю. А вот перед вами типичная автобусная остановка в деревушке. Симпатичные местные жительницы сняли ботиночки, сели на скамеечку, греют промокшие ножки в горячей воде, подкрепляются рисовыми колбочками, ждут автобуса.

Или вот там же довольные местные жители. На самом деле это конечно просто один из многих публичных ножных онсенов на улочках деревни, автобус там не более частый визитер, чем скажем трамвай, но, вот, по-моему вебкамеру там поставить – и хорошим настроением делиться – был бы замечательный проект.

И вот еще, что я хочу сказать про онсены. Помните, как пел гениальный Майк Науменко.

«Ванная – место, где можно остаться совсем одному,

Сбросить груз забот, растворить их в воде.»

…

«А главное – никто не видит чем ты занят здесь –

То ли режешь вены, то ли просто блюешь.»

Так вот онсен тем и отличается от ванной – что там все наоборот. Публичная баня это вообще не сколько борьба за чистоту, сколько социальное ощущение. Мне тоже было в первый раз непривычно – как так раздеться и голым ходить перед всеми незнакомыми людьми. И вода в настоящем онсене, серная, маслянистая, с клочками серы и черного цвета – и пахнет не то чтобы буквально розовыми лепестками, но вполне буквально тухлыми яйцами. И как бы не чистые были люди которые там моются, но меняют ее все равно в лучшем случае раз в неделю – а обезьяны какать хотят каждый день. И чего там обезьяны – в дорогом платном онсене, в котором мы были в последний раз, в ротенбуро немножко плавали окурки, а душ вообще был через дорогу, ну не уместился он рядом с баней, бывает.

Но зато в онсенах я видел много раз как люди, которые начальники и на работе вообще ничего кроме работы сказать не могут, они вдруг живыми становились. И вообще, когда все голые, то разница начальник или подчиненный, сан или кун, гайджин и не гайджин – она уже не такая большая. И как-то у всех обнаруживаются какие-то идеи, какие-то приятные или не очень воспоминания, какие-то бабушки в деревне. И чем грязнее и мельче и вонючее онсен – тем он более настоящий и тем больше в него приходит народа, который не просто так по рекламе пришел, а который ценит тепло воды, радость дождя и хорошие разговоры. Это как пить вино – можно конечно одному, а в компании наверное не все всегда как надо и не все буквально в костюмах и галстуках остаются, но все-таки лучше в компании. Хотя бы обезьян. Как сказал один хороший человек – американцы проводят время с семьей на день благодарения, британцы – на рождество, а мы – зимой, в горячей ванне с обезьянами.

истории

архив

поиск

заказ

инфо

стат