Не то плохо в жизни в Токио, что город перенаселён, а то, что никогда на одной улице не возможно остаться одному больше нескольких секунд. И не то плохо, что небо – серое, а то – что простор взгляда отсутствует. Всё слишком перегружено мелочами. Посмотришь на небо – а там провода, посмотришь прямо – а там серые стены.

В самых жутких местах, между и под автотрассами, в местах чёрных от гари, в которых ничто и никогда не растёт и в которые то и попасть никак нельзя, только если перебежать перед потоком машин, в Токио строят парковки для машин (что я понять могу) и детские площадки (а это уже выше моего понимания).

Мимо этих дорог, мимо серых домов и серых детских площадок, через перекрёсток, на котором в три уровня летят машины и пахнет гарью, мимо низких домов, выше которых только огромная красная буква М на Макдональдсе, единственным цветным пятном на серой фотографии, вращается над домами, машинами, воронами и моей головой – там есть зеленое пятно – небольшой парк. Рядом с дорогой – спелая бива, которую никто не рискнет сорвать, но дальше в парке, прямо по центру, зацвёл каштан. Большой, листья лопухами, цветы – белыми стрелами. Точно такой же каштан цвел каждое лето у моего дома в Москве. Говорят, что можно скучать по родным березкам, но я скучаю по родным каштанам – самому московскому дереву. В Токио каштан очень редко встречается, только часто продают жаренные каштановые орехи на улице, в Москве – наоборот. Есть в этом какая-то связь. Каштан не любит тех, кто любит есть его орехи.

Москва уже и на моей памяти – так быстро менялась. Улица Маркса-Энгельса почему-то не только переименовалась, но и понизилась в звании – стала переулком, Малым Знаменским. А на месте бассейна стал расти храм. Выросли турецкие разноцветные многоэтажки, а старые серые стали теряться в перерастающих их деревьях. Когда-то давно, до изобретения цветов, вся Москва была черно-белой, я ещё это тоже помню. У моего друга был только черно-белый телевизор и помню как же он удивился, когда увидел диснеевский мультик про утят в первый раз на цветном телевизоре – оказывается трое утят, которых на русский язык почему-то перевели «Дилли», «Билли» и «Вилли» (Хьюи, Луи и Дуи в оригинале), отличаются цветом шапочек (в остальном они полностью одинаковые).

В Москве самые вкусные тортики, летние арбузы в клетках, шоколадки альпен гольд и ровные дома, между которыми надо ещё идти и идти по тропинкам и полянкам чтобы дойти от одного дома до другого.

Почти в любом храме в Японии есть что-нибудь, какая-нибудь картина или скульптура, которую прячут от людских глаз все время, показывают только несколько часов, и часто только раз в 33 года. Недавно мы смотрели в одном храме такого дракона, волшебного, который следит головой за тобой всюду, в любом месте храма, – он правда нарисован недавно, поэтому показывали его в первый раз (и конечно запрещали фотографировать), а потом закрыли – теперь публики его не увидеть много лет, до следующего показа. Я закрою свои глаза, и пролетят 33 года, и когда я открою их – я увижу свой дом, свою хобичью нору. В Москве, на Выхино.

истории

архив

поиск

заказ

инфо

стат