Как, однако, всё одно к одному. Провайдер, у которого на площадке находился сервер, где лежали все мои картинки для ЖЖ, похоже, не заплатил каких-то денег своему партнёру, более крупному провайдеру, и этот второй провайдер сервер выключил и арестовал. Очень удобно, особенно учитывая, что у меня нет бекапа. Что же мне так везёт?

Единственное, что позволяет сохранить веру в людей - это френды. У меня френды, такие френды, я больше скажу - ими орехи колоть можно. Косяк стальной двери орех расколол, но не спас меня (пора открывать еженедельную рубрику "Ореховые новости"). Орех раскололся, рассыпался, но достать из него всё равно ничего не возможно - он и внутри такой же каменный. Но вот что меня особенно порадовало - этот орех, он, оказывается, не грецкий, - а маньчжурский. Нет, вы только вдумайтесь - маньчжурский. Свинский это орех, а не маньчжурский, я вам говорю, какая разница какой он, когда его съесть невозможно.

Давайте уже, наконец, спорить о вкусе устриц с теми, кто их ел, как призывал Жванецкий. Спор лингвистов с поварами пока неумолимо заканчивается победой последних. С нокаутом. Я вот, например, упорно называю цветущее весной белое дерево - "сакура". Почему же сакура? Откуда в русском языке взялось это слово? Почему я не называю её вишня? Грамотно, вроде, говорить вишня, но: различие неумолимо маячит перед глазами. Подмосковная вишня в садах мельче деревом и крупнее плодами, цветёт меньше, зато родит больше. Кулинарное использование вообще не сравнить - разница во вкусе между русским вишнёвым вареньем и японскими солёными маринованными листами сакуры - небо и земля. Только вот беда - японские садоводы интересуется далеко не только той сакурой, которую сажают для украшения вдоль дорог, и различают более 400 видов разной сакуры. И не на всех видах вырастает много цветов и несколько мелких ягодок, жутко горьких, модели кожа и кости - в японских садах растёт плодовая сакура с сочными светлыми ягодами, совсем как родная черешня. Разница между одной сакурой и другой - опять небо и земля, но и то и другое для японца - сакура. А крупная красная экспортная черешня из США в супермаркетах - вовсе не сакура, а загадочная заграничная "черии", японцы так её и называют. Абсолютно то же самое разделение, что в русском языке.

Японская слива, "уме", знакома в русском языке меньше, а разница во вкусе плодов - больше. Плоды сливы тут не едят просто так, а опять же маринуют и солят, кладут в рис, гонят самогон "умесю", дешёвый напиток уровня бормотухи для японца, с гордым названием "сливовое вино" в русской литературе. В английском языке переводят "уме" не как сливу, а как японский абрикос. Слива, абрикос - сорта одного дерева, название роли не играет, ведь и то и другое в конечном итоге оказывается на японском столе в таком виде, который вам и не придёт в голову сравнить ни с нашей сладкой сливой, ни с абрикосом.

Итого - японец пьёт умесю под сакурой, русский в то же самое время сидит с бутылкой сливовки под вишней, но бутылка одна на двоих, как и дерево.

Говорят, грибы вообще в каждой стране разные, тут вопросов нет. А животные? Биологи лингвистам пока проигрывают. Японская ворона, прячущаяся в ветвях сакуры, отличается от русской вороны и размером и цветом. Наверняка и вкусом. Но мы ворон не едим и оттого готовы согласиться, что ворона и в Африке ворона.

Однажды, я читал в одном переводном детективе, как инспектор Пуаро выдавливал сок "пампелмуса". Правильно, не грейпфрутовый же сок ему пить на берегу Женевского озера. Только вот с икрой у нас с японцами коллизия вышла. Красная икра и по-японски - "икура". Каждый из нас считает это слово своим. Но, увы, ни на икру, ни на икуру, у меня денег нет, так что пойду съем банку "маиса" назло моему тёзке Хрущёву.

истории

архив

поиск

заказ

инфо

стат