Не успел закончиться сезон дождей, как начался сезон тайфунов. Тоже мне разнообразие! Жарко только уже, конечно. Бывает жарко. В тот день, что было лето, я и решил пойти на море. Для токийского жителя море – это Идзу. Нет, можно, конечно, купаться и на пляжах Сёнан в Токийском заливе, но это только для тех, кого не интересует сам процесс. Потому что с тем же успехом можно купаться в канализации. Только в Идзу море приобретает здоровый синий оттенок.

И вот солнышко светит над деревушкой Кавазу, я радостно прыгаю в воду и сразу чувствую, что приобретаю нездоровый чёрный оттенок. Потому что за день до этого была гроза, и всю грязь к берегу прибило. Но меня же никто не предупредил. А тут еще и солнышко палит как печь. А я, как всегда, крем от загара забыл. В киоске на пляже первый попавшийся хвать – и мазаться. Но меня же никто не предупредил. Это специальный крем оказался, для гангуристых школьниц с Сибуя. Потому что он с золотыми блестками. И вот сижу на пляжу, весь по уши в чёрном песке и грязи, блистаю золотыми звёздочками, грустно смотря на пса, одетого в стандартный японский женский купальник, даже с юбочкой. Мы с тобой пёс – одной крови. Ну его, это море. Лучше в лес.

Кавазу-Нана-Дара – семь водопадов Кавазу. Речка Кавазу не хочет спокойно спускаться с горы, а хочет непременно шуметь, прыгать с камня на камень, играть и пениться. А вдоль речки так же с камня на камень прыгает тропинка Одорико. Старая дорога-тропинка от Тюзендзи, через горы и водопады, через спрятанные у подножья водопадов горячие источники, через лес и старый, заброшенный, туннель – до порта Симода. Путь от любви до прощания, путь молодого студента и 14-летней девочки-танцовщицы с длинными, как побег молодого вьюнка, ногами, описанный в рассказе Ясунари Кавабата "Танцовщица из Идзу" (Идзу-но-одорико).

Я из тех, кто сначала куда-нибудь забредёт, а потом пытается понять куда. Не подумайте, что я такой культурный. Конечно нет. Я программист. Книжку про Одорико я нашёл гуглом и прочитал уже только после того, как прошёл этой тропинкой. Переводчик издательства "АСТ" добавляет неожиданно комичные моменты в грустный рассказ. Хурма по всему тексту упорно называется "персимоном". Вы любите персимоны? Сразу видно, что перевод двойной, с английского, а не японского. У меня есть одна теория по этому поводу. Наверное, переводчиков в издательстве "АСТ" не принято кормить. Мол, и так перебьются. Поэтому названия продуктов на русском языке они в принципе не знают. Это ведь там же, в издательстве "АСТ" инспектор Пуаро выдавливает сок из "пампелмусов", вместо грейпфрутов. Бывают, конечно, случаи, когда некоторые слова в переводах оставляют просто в транскрипции, для напоминания читателю, что дело происходит в неродной языковой среде. Тоже можно понять. Хурма по-японски в русской транскрипции - "каки". В русской языковой среде "вы любите каки?" - не звучит.

Я - программист, я только потом, прочитал биографию Ясунари Кавабата. Родился, учился, стал известным в Японии как первый японский писатель, получивший международное признание (и Нобелевскую премию по литературе), популяризовал переводы японской прозы на английский язык. От Токио до Симода пустили скоростной поезд "Одорико", названный в честь его рассказа. Вдоль тропинки, по которой раньше шли несколько дней пешком, расставлены прямо в лесу, как рояли в кустах, или, точнее, как бетонные медведи из пионерского детства, бронзовые скульптуры его героев, а над всем этим громыхает новая дорога "Одорико". - Теперь машины проезжают весь путь всего за несколько часов, а там, где вдоль старой тропки для машин слишком наклонно – из горы железными петлями вылезает огромный двухэтажный автомобильный мост. Герои в такой среде чувствуют себя как хоббиты на прогулке в Новой Зеландии.

В 1972-м году Ясунари Кавабата покончил жизнь самоубийством, отравив себя газом в своей крошечной квартирке в кондоминиуме в Зуси, в далёком Токийском пригороде. Биография завершается комичным моментом. "Из окна его комнаты была видна гора Фудзи".

* * *

"Кто кончил жизнь трагически – тот истинный поэт". Прошёл ли я свой путь от Тюзендзи до Симода до конца? Из моего окна не видно Фудзи. И ещё одно мелочное отличие – нобелевскую премию за излишнюю болтливость еще никому не давали.

истории

архив

поиск

заказ

инфо

стат