Итак, продолжение. Комиссия японок (а этому можно доверять) подтвердила, что на моих фотографиях неизвестного зверя на самом деле это всё-таки известные звери тануки, просто худые. И (это мне сказали таким холодным замогильным голосом), некоторые, видели даже на Миядзиме абсолютно белого тануки с красными глазами. Альбинос, подумал я. Но ничего не сказал.

... на четыре ночи я оказался на острове

Садо

в префектуре Ниигата. От города Ниигата туда ходит на крыльях летающий корабль "Боинг", очень быстрый. Конечно, остров Садо в первую очередь радует надписями и табличками.

И не только по очевидной причине. Есть здесь и всюду в Ниигата удивительное количество табличек на русском языке, что, конечно, для Японии очень необычно.

Есть и более привычные английские таблички. От автомата, разменивающего деньги на автобусной остановке, но дающего счастье в жизни своими яркими цветами.

До автомата с сигаретами, не знающими о Минздраве. Автоматы с сигаретами – это вообще мечта табачных компаний, конечно. Детям продавать сигареты нельзя. А курящие взрослые, сволочи, долго не живут. Где взять замену? Правильно, автомат возраст покупателя не проверяет. И никто не виноват.

Остров Садо – самый большой из маленьких островов. Его береговая линия – свыше 300 километров. По берегам живут люди, а весь центр острова – перворожденный лес, никогда не тронутый человеком. Кроме одной горы. Эта гора расколота пополам людьми – по приказу сёгуна здесь раньше добывали золото.

Садо изначально был островом ссыльных, но после нахождения золота города стали полны людьми. Самураи арестовывали бомжей по всей Японии и ссылали работать на прииски. В XVIII веке население Садо более чем в два раза превышало число нынешних жителей. Такого я не видел ещё нигде в Японии – целые городки у моря, в которых нет ни одного не деревянного дома. Вдвое меньше людей, чем века назад – это впечатляет. Одни дома стоят пустыми, в других живут одни старички. Этак скоро одни гробики останутся.

Достопримечательности включают в себя собственно место, где были золотые прииски, и место, где рядом с ними стоял бордель. Кто как, а японцы подали всё это богатство на включение в список мирового достояния, но, думаю, фиг им это кто-нибудь даст. Хотя было интересно, и мы даже сами (под руководством инструкторши) намыли себе несколько золотых песчинок из песка. Надо сказать, что уже минут через 10 мойки этого золота начинаешь его совершенно ненавидеть. Тяжело это очень и часто не находится ничего.

Так же известны удивительные круглые дырки-ванны в скалах у моря.

Закат на японском море. Комнаты с видом на море в нашем рёкане стоили до 40 тысяч с человека. Наши – гораздо дешевле. Из наших окон море только под углом было видно. Зато скоростной вайфай был в каждой комнате. Этот отель – Азума – вообще, видимо, самый приличный рёкан на Садо. Единственный с касикири (частным онсеном). При этом даже в нём, как и во всей Ниигата, кормили совершенно невозможно невкусно. Я, конечно, понимаю, что ика (кальмар) – фирменное блюдо на Садо, но давать сырого кальмара каждый день на завтрак и ужин пять дней подряд – это слишком. И тот же сырой рапан (ракушка) – то ещё блюдо. Непонятно, как они его убили болезного вообще. Даже Катинка, которое это всё обычно ест, признала, что так готовить нельзя. Если рыба сырая – это не значит что её не надо готовить! Это наоборот значит, что готовить гораздо сложнее! Нужно очень аккуратно вырезать и мыть. Сырая рыба не должна вонять рыбой и морем – это просто не правильно! А в портовом ресторане они даже рис умудрились испортить (что для Японии совсем уж удивительно). Из всей местной еды мне только замороженная хурма понравилось.

Женские лодки-тазы – вариант продуктовой корзины. Плавают они, конечно, плохо и в открытое море с ними выходить нельзя, но зато среди множества бухт Садо они позволяют забираться в самые узкие странные щели вулканических пород и собирать разных ракушек, рачков и прочую еду. Как ходит такая лодка, совершенно не ясно. Потому что весло всего одно, и оно ничего не загребает, а просто качает воду из стороны в сторону. Так, переваливаясь из стороны в сторону, эта лодка и идёт. Водить такую действительно может только женщина (и только женщинам и разрешается). У меня не получилось совершенно. А местные бабушки – ничего. И за продуктами ездят, и туристов на них катают.

На вершине одной из гор стоит совершенно замечательный храм. На Садо все храмы забавные, у них, например, есть храм, который читается не как Кьёмизудера, но использует те же иероглифы. И всё потому что настоящая Кьёмизудера в Киото – далеко, а помолиться ей местным жителям тоже хотелось. А этот храм посвящён специальному волшебному зверю. Опять же по рисункам жутко похожему на тануки. Но не тануки. А специальному волшебному "типа тануки", который отличается от тануки тем, что исполняет вообще любые желания. Если загадал и желание исполнилось, то надо поставить ещё одни воротца-тории на дороге в храм. Как в знаменитой инари-тайся в Киото, только там люди богатые, а тут – бедные, и потому почти все тории неокрашенные – просто пара неотёсанных гнилых палок и палка сверху, и фломастером подписи на них: исполнилось моё сердечное желание, исполнилось моё желание по здоровью, исполнилось моё заветное желание и т.д... сотни воротец. А в конце, на вершине, вроде храм, а вроде просто домик и дверь закрыта, но никого нет и написано – входите. И за дверью – комната совершенно невозможного барахла, всё завалено, какие-то куклы и игрушки, и даже ржавая печь-буржуйка, и на всём написано, что это всё пожертвования волшебному "не тануки". Так бы и я верующим стал бы, если позволяет от барахла задёшево избавляться. А в центре – алтарь, на нём решётка, за решёткой – кошка. И громко-громко, жалобно так, постоянно мяучит. И никого, но написано: "кошку – не кормить".

Но самая главная, самая известная достопримечательность острова Садо, то, чем он известен на всю Японию, это то, что Садо – родина редчайшей птицы, японского ибиса, которого японцы называют "токи". Этот токи – на всех рекламных плакатах, на всех конфетах и шоколадках, его фигурки украшают на Садо и в Ниигата половину магазинов, их продают и вырезают по дереву. Даже скоростные поезда синкансен, идущие в Ниигата, все называются в честь этой птицы – "макс-токи". (Макс – в честь maximum amenity express – максимальное число народу с минимальными удобствами – эти синкасены самые неудобные и тесные). Но птиц мало, японцев много. И как тут поразмножаешься, когда за тобой постоянно наблюдают японские деды через телескопы. Последний известный человечеству японский ибис умер на острове Садо в 2003-м году. Зато в каждом сувенирном магазине продаются подарочные "яйца токи". Шоколадные, конечно. Но это ещё вопрос, из чего их японцы делали, пока птицы ещё были. Конечно, когда японцы поняли, что последний токи умер, они засуетились, и даже закупили в Китае пару китайских ибисов, которые вроде как такие же как японские, хотя тоже очень редки, но если дать денег, то китайцы и морскую корову достанут, и эту пару посадили на Садо в клетку и теперь с нетерпением ждут потомства, но мы то понимаем, что это уже не то. Хотя умельцы год за годом будут, конечно, продолжать на Садо строгать фигурки этих птиц, птиц уже никогда не видя, и мифическая птица токи будет изменяться и изменяться в народной памяти, научится восставать из пепла, сжигать взглядом и блистать золотом.

Зато в траве у моря на острове вечерами бегают буквально тысячи красных сухопутных крабов. Разбегаются из-под ног, как тараканы. И потом вся трава ими страшно шумит – как они там клешнями злобно стучат. Ветер свежий, и море на Садо синее-синее, красивое, а не такое страшное, серое и грязное, как в порту Ниигата. Женщина в отеле спросила
- Вы откуда?
- Из России.
- На Садо – тепло?
Ежу же ясно, что холодно. Садо это же север.
- Как тепло – когда холодно.
- Но ведь вы из России.
- Но ведь из Токио.

Всё было хорошо, но пришлось вернуться в Токио, а тут снова работа. И я посмотрел на все эти заботы и дела и так, знаете, захотелось задумчиво сказать:
- Дзизус, нэ...

истории

архив

поиск

заказ

инфо

стат