Ну что же, пока вы ещё не съели меня за передозу животного мира, поговорим о чём-нибудь человеческом. Например, о стиле жизни. На маленькой заправке в очередном крошечном новозеландском городке (города в Новой Зеландии отличаются от деревень наличием заправок) я решил полистать выбор местной прессы. Местная пресса состояла из следующих глянцевых журналов: "Самые большие сиськи Австралии" (видимо экзотика), журнала "Лесоруб и дальнобойщик", "Всё для охоты" и яркого ежемесячника "Стиль жизни". Знаете, такой журнал, в котором пишут о пляжной моде и фотомоделях. На обложке красовались следующие броские заголовки:
- Геноцид кроликов для начинающих,
- Как свернуть голову курице и не испачкаться,
- Полезные советы по экономии овечьего корма,
- Яблоки, …, Профит!
А так же:
- Новые бензопилы сезона.
Вот это я понимаю – жёлтая пресса. А ещё точнее белая и кудрявая: фотомоделью красовалась овца.

Вы, пожалуйста, не подумайте, что новозеландцы скучные: овцы и овцы. Совсем нет. В их жизни есть большое разнообразие. Например: кони. Коровы. Козы. Кенгуру. Страусы. И даже огромные стада домашних оленей, из которых, оказывается, делают котлеты и продают в Германию. А вы говорите, овцы. В Новой Зеландии сейчас живёт всего около 41 миллиона овец, то есть в среднем по 9 овец на каждого жителя, включая новорождённых детей и новых иммигрантов. И это значительно меньше, чем несколько лет назад, когда множитель овец по отношению к людям зашкаливал за 13.

Однако, не могу не отметить тот факт, что первые увиденные мной новозеландские овцы паслись прямо на территории аэропорта. Знак "осторожно овцы" в Новой Зеландии единственный из подобных знаков ("осторожно коровы", "осторожно олени" и т.д.) никогда не сопровождается указанием километровой протяженности. Потому что выезжать на дорогу можно где угодно и не волноваться: овцы будут. На днях я видел на дороге овцу, ехавшую на заднем сиденье пассажирского седана.

Но любят туристы Новую Зеландию, конечно, не за овец. Бывают те, что посещают музеи. Бывают такие, которым достаточно показать горы. Есть и те, кто приезжают понежиться на пляже или посмотреть на вулканы. Ну и, конечно, есть любители лазить среди пингвиньего гуано по ночам, в надежде увидеть редкое животное.

Но никто из них не упускает булыжники Моераки. Многие сначала протестуют, мол, зачем ехать через полмира, чтобы посмотреть на какие-то булыжники. Протестуют, но всё равно едут. Булыжники Моераки рисуют на обложках туристических путеводителей. Булыжники Моераки фотографируют на открытки. К булыжникам Моераки возят огромные автобусы. И от булыжников Моераки никто не уезжает обиженным.

Как всегда мы решили всех перехитрить и поехали на булыжники Моераки к вечеру, когда все автобусы с туристами оттуда уже уехали. И как всегда мы немножко перехитрили сами себя, так как не учли того факта, что все автобусы с туристами уезжают оттуда потому, что приходит прилив и закрывает всякий доступ к камням.

Что же такого замечательного в этих булыжниках? Всего лишь то, что они большие, чёрные, мокрые, скользкие, идеально круглые и счастливые.

Булыжники лежат на морском пляже рядом с довольно отвесным берегом, спуститься по которому можно только по небольшой частной лесенке (требуют 2 доллара с человека, но никто не проверяет). Во время отлива между камнями гуляет довольно много народу, но когда пришли мы на пляже гуляли только большие холодные волны. И маленький чёрный баклан.

В другой день я побежал бы к баклану с фотоаппаратом, но тут я подумал, что птиц всё равно испугается и улетит, да и что же, разве я бакланов не видел? День назад я их видел столько на полуразрушенном причале в Оамару, сколько я предлагаю пересчитать читателю (по нажатию открывается картинка больше), потому что я сам стольких сосчитать не могу.

Вместо этого я пошёл в море и залез на моерак.

И тут произошло удивительное: маленький чёрный баклан тоже пошёл в море, приплыл прямо ко мне, и попытался встать на моерак рядом со мной. А там снова ударила большая и полная водорослей волна и сбила бедную птичку под воду, да и я еле устоял.

Как неживого баклана выбросило волной к самому краю берега, а я побежал посмотреть, что с ним случилось. Баклан встал, отряхнулся и посмотрел на меня. Я сел на мокрый песок и посмотрел на баклана. Мы сидели вплотную и он совсем не отходил. Вот так бывает, носишься всю сознательную жизнь за разными животными, подглядываешь, сидишь по ночам в специальных засадах, или пытаешься их подманить едой, а самые замечательные, самые магические моменты рождаются тогда и только тогда, когда зверь приходит к тебе сам.

- Что тебе надобно старче, - спросил я у хищной птички баклана, - У меня даже рыбы никакой для тебя быть не может, я же рыбу сам не ем.

И баклан всё не уходил. И мы сидели так рядом битый час одни на пляже, и море штормило, и волны приходили и уходили, и нас всё время заливало.

- Ты вообще знаешь что делаешь, - спрашивал я баклана, хотя думал, что уж он, наверное, знает, ведь это он дикая морская птица, а не я, - Или, может, тебе нужна помощь?

Я не биолог и про бакланов знаю немного, но помню, что после плаванья ему надо обязательно расправить и высушить крылья, чтобы потом получилось летать. К сожалению сушить их было абсолютно негде, так как забраться по столь крутому берегу у баклана не получалось, а на пляж волны выкатывались всё сильнее и сильнее.

- Ты точно не обидишься? – уточнил я, когда взял и обнял мокрую тёплую птицу двумя руками. Птиц замер и посмотрел на меня, а я почувствовал его запах соли. Не выпуская баклана из рук, я полез по мокрому берегу наверх. У понравившегося места баклан пнул лапой, попросив остановиться, где я аккуратно поставил его на сухой камень, а он сразу встал и расправил крылья.

К ночи я заболел, но это уже было совсем не важно.

истории

архив

поиск

заказ

инфо

стат