Япония: Памятник побежденным.
Айзу-Вакамацу - город очень маленький. Дома выше трех этажей здесь редкость - только гостиницы, их несколько штук. На улицах тихо, в автобусах пусто, вечером темно и все спят. Скучно? Да, наверное. Так говорят знакомые, прожившие здесь восемь лет. И вместе с тем Айзу-Вакамацу - город знаменитый. Как никак, а в свое время он был последним в Японии оплотом самурайства.
Япония, какой мы ее сейчас видим, берет свое начало со времен реставрации Мэйдзи. С началом эпохи Мэйдзи ушла в прошлое Япония феодальная, с ее самураями, сегуном и прочей такой милой нам японской экзотикой. Началась Япония торговая, промышленная, впоследствие - милитаристская. Пройдя через войну, она превратилась в Японию индустриальную. Но память об эпохе самурайства жива в японском обществе до сих пор. Еще более жива память о ее конце - печальные сказки очень милы японскому сердцу. Мы привыкли к тому, что лавры достаются победителям. В Японии же лавры достаются побежденным, если проиграли они красиво. Поэтому реставрация Мэйдзи, в которой самураи проиграли времени, остается для японцев одним из любимых и популярных моментов истории.
Пересказывать события тех времен я не буду - об этом можно узнать из умных книжек. Скажу только, что когда в 1868 году свершился переворот, и власть перешла от сегуна к императору, в стране, как это водится, началась гражданская война. Война эта не отличалась особым размахом - большая часть страны покорно приняла новую власть. Сопротивление оказали те провинции, где преданность сегуну и верность старым порядкам были особенно сильны. Самураи клана Айзу сопротивлялись до конца, и были подчинены последними лишь после того, как их провинция была целиком захвачена. С окончанием битвы за Айзу новая власть установилась по всей Японии, и началась новая эпоха.
И теперь город Айзу-Вакамацу превратился в памятник побежденным. Памятник ушедшей эпохе самураев, призванный напоминать о том, как они жили, а главное - как они умирали. Ведь именно смерть, а не жизнь, делает самурая самураем, а те, кто умирали тогда в Айзу, были самураями вполне.
Трагическая история отряда Бьяккотай - символ города чуть ли не в большей степени, чем белый пятиярусный "Журавлиный замок". Отряд молодых воинов под названием "Бьяккотай" (Отряд Белого Тигра) сражался в битве за Айзу. После ожесточенных боев последние 20 человек были оттеснены в горы, где они увидели с высоты густой дым, поднимающийся со стороны замка. Решив, что замок взят, а их господин убит, воины, как и полагается настоящим самураям, решили последовать за ним, и все разом сделали себе сэппуку. Как потом выяснилось, горел вовсе не замок, а какие-то близлежащие строения. Замок был взят, но разрушен уже гораздо позже, а глава клана вообще благополучно дожил до преклонных лет - бьяккотаевцы покончили с собой по ошибке. Было им от 15 до 17 лет. Сейчас их могилы выстроены в ряд на той самой горе, люди приходят, кланяются, приносят цветы и зажигают в их память ароматические палочки.
И Журавлиный замок вновь отстроен: там теперь музей, хранящий мечи, доспехи, портреты, родословные - то, что осталось от самураев клана Айзу. Реконструированные особняки воссоздают их быт, в магазинах продаются книжки по их истории. Их историю знают и помнят. Может, и правда, смерть - самое важное в нашей жизни?
Катинка
 истории |
 архив |
 поиск |
 заказ |
 инфо |
Комментарии ( 10 )
1. Прилив Когда церемония совершается в саду или на побережье, должны быть разостланы циновки на всем пути от дома до места сэппуку — так, чтобы не было надобности в сандалиях. Дело в том, что некоторые лица при таких обстоятельствах бывают подвержены приливам крови к голове от нервности, и сандалии могут незаметно соскользнуть у них с ног, а это некрасиво. Оплавлен морским прибоем след маленькой сандалии на белом песке. Белый пепел дневника, написанного кириллицей. 2. Взгляд Указывают три момента, удобных для отсечения головы: первый — когда кинжал еще лежит на подносе, второй — когда осужденный смотрит на левую сторону живота, перед тем как взрезать его, и третий — когда он наносит себе удар кинжалом. Если эти три момента пропущены, то потом бывает очень трудно отрубить голову. Удалилась в небесный грот Аматэрасу омиками. Тень облаков скользит печально, будто взгляд по левой стороне живота. 3. Стыд Случилось однажды, что старший секундант прежде совершения казни разнервничался, но все же отрубил голову без особых затруднений; но, когда он взял голову в руки, для того чтобы показать свидетелю, он не мог более владеть своими нервами и расплакался. Это вышло очень некстати и неприлично. Допускать до этого не следует. Лицо обняв рукавом, не шевельнется предплечье. Молча минуты стекают тяжелыми каплями с мокрого рукава.