Подъём по оврагу на Тсзил.

На воскресенье прогноз погоды обещал от одного до пяти миллиметров дождя, но это вероятно по местным обычаям имелись в виду миллиметры в имперской системе мер, потому что таких больших пяти миллиметров я давно не видел.

В воскресенье мы пошли на ледник Тсзил. Возможно, вы спросите, почему меня угораздило пойти на ледник в июне в дождь. На этот вопрос я могу ответить абсолютно чётко. Потому, что у природы нет плохой погоды. Потому, что не бывает короткого туристического сезона, а бывают ленивые скалолазы. Честно говоря, когда я пару недель назад впервые понял, что всюду ещё лежит снег и будет лежать довольно долго, я сначала расстроился. Но потом я подумал: какой же я всё-таки дурак! Снег – это не плохо, снег – это хорошо. Просто пока есть снег нужно наслаждаться снегом, и в субботу мы заодно снова открыли горнолыжный сезон. Горнолыжный курорт Вистлер снова открылся 20 июня и проработает до 20 июля. У нижних подъёмников уже вовсю пасутся олени на свежей траве, но на вершине Блэккомб снег не только мягкий и пушистый, но даже и шёл свежий. У них зимой часто хуже было!

Вистлер.

Жизнь встречается в самых неожиданных местах. В нашем городке канализация от частных домов проведена на рвах вдоль дорог и время от времени я встречаю в ней нутрий. Что делают в канализации нутрии я понимаю: надеются стать черепашками-ниндзя. А вот зачем я вдоль неё бегаю – сам не знаю. Просто бегается.

Другим животным не настолько повезло со средой обитания. От Ванкувера до Вистлера полным ходом идёт подготовка к олимпиаде. Днём и ночью идут работы по расширению дороги, тяжелые машины разрезают скалы, врезают в горы новые ответвления, строят парковки, деревни, трибуны, отели. В прошлый понедельник пума попыталась (неудачно) поймать собаку на прогулочной тропе на монолите "Вождь Ставамус". Ставамус – небольшая скала прямо в черте города и у дороги, каждый день на неё залезают буквально толпы туристов в шлёпанцах, с детьми и собаками без поводков. В Австралии хотя бы запрещали брать собак в лес, но тут и такого нет. Бедная пума попыталась поохотиться, а потом пришли из агентства природо-охраны с собаками и ружьями, и одной пумой стало меньше. На следующий день другая пума попыталась поцарапать трёхлетнюю девочку на прогулке с мамой в соседнем парке рядом с рекой Сквамиш. К десяти вечера агентство природо-охраны застрелило и эту пуму. Пума – очень редкое животное, которое почти невозможно сейчас встретить в дикой природе. Дети и собаки, очевидно, наоборот. Мне только не понятно кого от кого защищают в природо-охране?

Вистлер летом закрывают в три. Осталось время съездить ещё на маленькое озеро Лост (полное опять же детей и собак), а потом и к водопадам Нарин. Полуторокилометровая тропа ведёт от дороги к очень симпатичным порогам в довольно высоких скалах. К сожалению, огороженных железным забором. Перелезть-то мы перелезли, но осадок остался.

Водопады Нарин.

Ну вот. А в воскресенье я снова проснулся в пять утра, чтобы поехать на ледник Тсзил. Дорога туда достаточно длинная (более 200 километров через горы от дома) и была вся на мне, так как я подрядился водителем. В 7 утра заехал в Ванкувер собрать остальных членов клуба. Так как вылазка планировалась достаточно трудная, а прогноз погоды был плохой, то и записались-то всего в этот раз пять человек, а пришло только четверо. И вот маленькой компанией мы поехали на север. Сначала той же дорогой в вечном ремонте, что ведёт на Вистлер (на север дорога тут в любом случае только одна). Потом через крошечный городок Пембертон. За ним дорога въезжает на территорию резервации, и её качество моментально падает: начинаются резкие подъемы и повороты, всего одна полоса в каждую сторону и огромные колдобины, лужи и дыры в асфальте через каждый метр. Дождь лил всё время как из ведра. С той стороны вечный олимпийский ремонт, с этой стороны в последний раз ремонтировали сразу после конца ледникового периода.

Пеший путь начинается в провинциальном парке "Озёра Джоффре". Озёра Джоффре – система из трёх озёр соединенных бурными потоками, причём каждое следующее озеро выше и чище предыдущего. От тёмно-зелёного нижнего озера до бирюзового верхнего, меняется с подъёмом и цвет воды. Это удивительный цвет новорождённой воды, только что пришедшей в этот мир. Верхнее озеро практически полностью окружено тающими ледниками, в стране которых слишком холодно большинству растений и животных. В таких условиях вода рождается чистой, как кристалл.

Самым красивым озером в Канаде обычно называют озеро Луиз в Банфе. Но теперь, когда я побывал и тут и там, я могу компетентно сказать: верхнее озеро Джоффре рвёт озеро Луиз как тузик грелку. Хотя, конечно, озеро Луиз значительно известнее, так как к нему можно подъехать на машине, а к верхнему озеру Джоффре только дойти пешком вверх.

Чтобы добраться до третьего озера тропа виляет вдоль первых двух озёр, через лес, по склонам, вдоль рек и через поля обвалившихся камней. Верхнее озеро стоит в практически безжизненной гранитной чаще, со всех сторон окруженной ледниками на вершинах. Сюда не залетают даже комары и не заходят животные: слишком мало еды, чтобы им было до этого места какое-то дело. Только по пути у второго озера мы встретили одного бурундука и тройку туристов возвращающихся с третьего. Завидев меня (я как всегда бежал довольно сильно впереди) один из них сказал:
- Повезло тебе, мы уходим, верхнее озеро теперь всё твое.

Мне и правда повезло.

Второе озеро. В таких случаях обычно говорят, что противоположный берег особенно красив.

От верхнего озера начинается подъём на ледник. Поля гранитных булыжников которые мы пересекаем один за другим кажутся вечными, но это не так: вчера шёл снег и некоторые камни покрыты свежими шапками снега, а некоторые совсем нет, значит, вторые нападали всего за ночь. Людей уже и правда нет совсем, ещё несколько километров вперёд есть довольно старые человеческие следы на снегу, но потом и они обрываются: вероятно, кто-то попытался, но решил не идти до вершины.

Вместо пути низом, как хотели все, я завёл группу на кромку песчаного гребня, потому что мне подумалось, что по нему будет идти весело. Оказалось, что весело ещё как. Ледник оставил примерно в полкилометра длинной дюну из мокрого и чёрного гранитного песка и камней. Обрыв в одну сторону на 40 метров, в другую – на 100. Кромка – всего в несколько сантиметров толщиной, одновременно можно поставить только одну ногу, и мокрый песок ничем не держится. Каждый раз камни и песок соскальзывают под весом вниз, и каждый камень слышит ледник наверху и мы слышим, как ледник отвечает на шум каждого падающего камня своим рычанием. Почему-то все остались недовольны моим выбором пути. А ещё через пару километров мы окончательно вошли в снег, и нас осталось трое: один отказался наотрез идти дальше, говорит, не могу больше и всё. Мы оставили его ждать, пообещав вернуться через час, или пусть он возвращается домой сам, если через час нас не будет.

Удивительно осознавать, что всего каких-то 10 тысяч лет назад практически вся Канада была подо льдом. Всего несколько сотен лет назад в этой чаше не было никакого озера, а был только ледник. С текущей скоростью отступания ледников всего через 30 лет снежных шапок здесь не останется совсем.

Практически все ледники в мире сейчас исчезают. Некоторые, метров по 30 в год. Другие по столько же в день. Вокруг ледников, кажется, что нет жизни, но ледники – сами живые существа. Удивительные существа. Каждый год они наступают зимой и отходят летом. Когда за лето они таят меньше, чем наступают за зиму, то такие ледники растут. Когда наоборот – они исчезают. Ледники ползают свои телами по гранитным скалам, трут их в мягкий песок, раскидывают огромные камни. И они говорят на своем языке, бурчат и шумят, поют подснежными водопадами и стонут отрывающимся снегом.

300 метров до вершины ледника Тзил началась метель. На этом фото не видно ничего кроме камней и снега, но тренированный взгляд может различить среди них двух человек внизу. В этот момент два человека внизу сообщают мне следующие сведенья:
- Я сошёл с ума и нельзя так вертикально карабкаться вверх, если снег не выдержит я сорвусь и погибну
- Я до сих пор не вижу вершину, а они уже почти не видят меня, надо признать что в этот день условия помешали нам добраться до вершины и повернуть назад. Пора возвращаться.

- Возвращайтесь без меня, - кричу я в ответ, - дайте мне ещё 15 минут. Я всё равно быстрее, я найду вершину и догоню вас внизу.
- Чёрт с тобой, - отвечают мне, - тогда и мы с тобой.
- Вершина, - кричу я ещё через несколько метров, - вершина. Альтиметр показывает 2380 метров. Мы добрались.

Непонятные вещи происходят со мной на леднике. Я взял с собой из проката горные снегоступы, но ни разу их не надел. Просто поднял на вершину и спустил их в рюкзаке просто так. Из-за того, что снегоступы не влезают в мой маленький рюкзак пришлось идти с 85-литровым монстром, который я уж заодно набил всяким барахлом: пара бананов и клубника на обед, три литра воды, куча запасной одежды, шорты и майка, крем от загара и т.д. и т.п. Всё это совершенно не нужно, а вот ни ледоруба, ни каски я не взял. Но я просто лёг на ледник всеми четырьмя конечностями, прижался к его ледяному телу своим мокрым и ползу, ползу прямо вверх по его снежному склону вгрызаясь ногтями и пальцами в снег, надеясь, что он меня удержит. И мне совершенно не страшно, я ни разу не сомневаюсь в том, что он меня удержит, просто потому что я слышу как он со мной говорит. Он – такое же живое существо как и я. И у всех живых существ есть такое правило: никто не убивает никого зазря.

Меня начали почему-то раздражать люди, которые едят на тропах. В городе в шесть вечера после обеда я уже снова чувствую себя голодным как волк, а здесь я второй день практически без еды и почти без сна, но не могу заставить себя съесть даже банан. Почти 11 часов я непрерывно бегаю (частью кругами, так как мне приходится поджидать или возвращаться к оставшимся в группе), но я не могу себя заставить выпить даже взятую с собой воду, из трёх литров выпил всего полчашки. Вокруг вода, всюду вода, дикие количества воды: дождь, снег, реки, озёра. Даже внутри ледника в снежных пещерах и по склонам камней падают водопады. И с каждым шагом я не устаю, а наоборот чувствую, как становлюсь сильней и сильней. Как в компьютерном квесте: я нахожу дополнительные жизни.

Да, теперь я знаю точно, ледники не забирают жизни, а дарят их. Надо только вдохнуть, надо только принять, надо только прижаться. Под белым свежим снегом по старому снегу протекают потоки алой крови. Это невидимая человеческому глазу снежная водоросль, жизнь которой прямо зависит только от холода и снега.

Я обожаю снег, я люблю снег, как она.

Спасибо, Ахмад, что нашёл этот путь. Ахмад – профессиональный учитель навигации, сумел определить все вершины, обрывы и способы возможного подъёма по топографической карте и компасу. Теперь и мне захотелось записаться на его курсы и тоже научиться этому чуду. Кстати, и он уже написал свой отчёт с фотографиями и картой. Вернулись к машине мы уже в последних лучах заката. Столько комаров одновременно меня не кусали ещё никогда. В не освещенной горной дороге, снова мимо всех столбиков дорожных работ, как в слаломе, ещё почти четыре часа я рулил до Ванкувера. Домой добрался только к трём утра. Уже у самого дома передо мной шоссе перебежал скунс. Не сидится же по ночам дома всякой жизни!

истории

архив

поиск

заказ

инфо

стат