Канада: Пик Вильямс.
А также ещё черника, ещё куропатки, и ещё сурки.
В этот раз всё началось с того, что моя машина не понравилась какой-то очень вредной белке. Меня всегда поражает способность некоторых маленьких млекопитающих, змей, и птиц, бесстрашно бросаться в атаку на существо в десятки раз превышающее героя размерами. А я всего лишь въехал в лес и припарковался под высокой сосной.
- Дзинь, - свежая зеленая шишка ударилась о крышу, - Дзынь, - следующая упала на капот. Следующей шишка постарше отскочила от стекла и застряла в дворниках.
Я вышел из машины, но естественно увидеть атакующую белку на вершине почти стометровой сосны оказалось совершенно невозможно. Очередная шишка полетела в меня так точно, что я только успел увернуться. Я обиделся и решил сделать вид, что шишками меня не испугать. Отошёл и сел надевать горные ботинки, надеясь, что белка успокоится. Как бы не так! Упорное животное продолжило точный артиллерийский огонь по машине. Я ещё понадеялся, что ему скоро надоест, но, так как машина не казённая, то мне надоело раньше. Чёрт его знает, чем я привёл белку в такое негодование, но теория о том, что ей просто нравится звук удара шишки по металлу не оправдалась: только я отъехал задним ходом на метр, к соседней такой же сосне, как обстрел сразу прекратился. Ну и ладно. Мы закрыли машины и клубная группа из десяти человек отправилась на очередную гору.
Опять (до этого было раз и два) в Чилливаке. Этот последний, перед границей с США, канадский горный массив прямо на юго-восток от Ванкувера мне всё-таки нравится. Вполне возможно, что природа там почему-то не такая яркая, как на популярном северном берегу, от Сквамиша до Гарибальди, но с другой стороны они просто разные, а сравнить будто одна природа красивее или наоборот уродливее другой, по-моему совершенно невозможно. Зато в Чилливаке значительно меньше туристов. Только часть местных гор в границах провинциального парка, большая часть просто на "королевской" земле. Здесь не встретишь лесников, нет платы за вход и организованных мест для установки палаток. Опять же сойки не налетают стаями прямо в рот. Но главное, здесь почти нет туристов. Здесь можно идти целый день не встретив на тропе больше вообще никого, что вряд ли возможно представить где-нибудь в районе Вистлера. Сюда не водят школьные группы, здесь никто не обдирает вулканические камни "потому что они очень хороши для барбекю", здесь тропы не вытоптаны до камней, а наоборот постепенно зарастают всё больше и больше.
Сам Чилливак, по крайней мере та его часть, где мы сворачиваем к горному массиву, кажется мне уютной, правильной деревней. На всё шоссе невыносимо воняет свежим навозом, кругом пасутся коровы и козы. Местные жители, кажется, в горы не ходят, - вместо этого сильно пьют по вечерам, а туристических центров вокруг нет. Узкая дорожка через лес петляет между несколькими крупными тюрьмами-лагерями (выглядят как пионерские лагеря за колючей проволокой), а все ответвления к началам троп люди находят исключительно подсчитывая километры от очередного такого заведения. Между прочим, очень сложно найти. Путь на гору Вильямс начинался в двух километрах налево от исправительного учреждения "Центральный ручей".
По той же причине наличия вокруг бесплатной рабочей силы многие горные тропы вокруг проложены как раз заключенными. Например, путь к озеру Радий - одна из таких троп. Настоящую историю пути к гребню Вильямс я не знаю, но кто бы его не прокладывал, этот человек был серийным маньяком. Я не могу не подчеркнуть этого, у него или неё не было ни капли чувства юмора. Обычно тропы следуют какому-нибудь естественному пути, например, ведут вдоль русла ручейка. Другие делают медленные зигзаги поднимаясь постепенно наверх. Но только не эта тропа. После первых 10 метров плоского участка тропа начинает переть напрямую без всяких поворотов точно вверх как сбежавший каторжник. Под совершенно неприличным углом, без единой плоской передышки, три часа.
Идеальная тропа чтобы повести какого-нибудь новичка с той целью, чтобы человек больше никогда не захотел подходить даже близко к горам. И ладно бы она пришла в какое-нибудь разумное место. Нет, она приходит к основанию гребня, после чего начинает довольно полого спускаться вниз. Так как сам гребень зарос полностью лесом, то с него всё равно ничего не видно. Приходится довольно долго постепенно опускаясь идти, после чего тропа, наконец, походит к вершине небольшого открытого холмика, на который после всех мучений предстоит ещё пару сотен метров забраться. Почему нельзя было всё это дело сократить и прийти без всяких мучений наискосок вместо буквы Г, мне совершенно не понятно. Но ход конём, так ход конём. Группа у нас крепкая, привычная, ходим вместе уже не раз. Здесь, на 1800 метрах, тяжелая тропа из классического местного руководства "103 похода" (103 Hikes in Southwestern British Columbia
Простой пеший туризм нам всем, конечно, уже изрядно поднадоел и хочется чего-то более испытывающего организм на прочность. Промежуточная стадия между пешим туризмом и альпинизмом называется здесь "карабканье", и определяется как восхождение на вершины с одной стороны без специальных приспособлений вроде крюков и веревок, но с другой стороны на более сложные, чем те на которые можно зайти просто идя на двух ногах, то есть необходимо идти без тропы, подтягиваться на руках и затаскивать тело по камням, пересекать камнепады или продираться через снег, ветки и воду. Лучшее канадское руководство по этому делу называется "Карабканье на юго-западе Британской Колумбии" и было написано одним из местных инструкторов по альпинизму. Вооруженные этой монографией мы решили забраться на "Пик Вильямс", внушительно торчащий прямо перед нами.
Четверо наших, а я этих людей знаю и они совсем не слабые, посмотрели на пик и сказали, что им как-то совсем не хочется и они лучше домой. Итого четыре минус. Надо сказать, что до этого за весь день мы не встретили ни одного человека. Но кто-то кроме нас в этом лесу всё-таки точно был, так как у начала тропы до нас стоял ещё один старенький пикап. Владельцем пикапа оказался замечательного вида старичок с бородой в синих штанах (в штанах был старичок, а не борода). Старичок жевал чернику, сорванную прямо с ветками, и вообще всем своим видом напоминал духа гор. Оказался он довольно известным альпинистом из Швейцарии, и даже покорял какие-то из местных гор первым. В его планы так же входило покорение пика, начал он это дело в одиночестве сильно раньше нас в пять утра, но не смог найти способа. Группой всегда такие дела проще и мы уговорили его сделать ещё одну попытку с нами вместе. Итого: 10 было, 4 минус, 1 плюс – 7 человек пошли к вершине, которую швейцарец (а что со швейцарца взять?) сразу окрестил канадским Маттерхорном (треугольничком с шоколадки Таблерон).
Как же много вокруг диких ягод – весь склон красный от крошечных кустиков блюберри и гекельберри (для точности), сколько же мы их бедных потоптали. Эти североамериканские родственники европейских черники и голубики сейчас поспели абсолютно в каждом лесу, и даже внизу на болотах. Я как раз недавно случайно зашёл в местное наше болото рядом с домом и заодно узнал, что будет с тем, кто нагло ворует государственные ягоды из лесу. Ничего хорошего не будет, штраф 200 долларов будет.
И это, конечно, правильно. Черника кормит кажется абсолютно всех лесных зверей. Не менее чем в чернике, все полянки в какашках. Хомячков, птиц, сурков, оленей и много больших медвежьих. Все какашки блестят синим и из всех торчат недопереваренные ягоды. Выглядит очень смешно.
Но мне, правда, одно обидно. Ягода хотя бы восстановится через год. Лучше бы они вырубку деревьев запретили. Сколько уже говорят, и что вырубать "под нулёк" нельзя, безопаснее лес "прореживать", а не убивать сразу целиком. И что надо делать посадки на месте вырубки. Ни разу не видел ни одной молодой посадки. А лысины под ноль у гор на почти каждом склоне, хоть плачь. Когда придёт время пересчитывать деревья – поздно будет.
Предпоследний день лета снова неожиданно решил быть жарким. Открытое жаркое солнце поджаривало все части тела сверху, а раскалённые камни обжигали снизу. По ним и пришлось "карабкаться". Сначала на руках и ногах метров 200 вниз, до 1600. Потом с 1600 на 2100 (вершина) практически прямо вертикально вверх по булыжникам, опять при помощи рук. В руководстве это "карабканье" названо "средней сложности". Но с этим делом понять сложно. Тропы же нет. Может быть, мы выбрали не самый правильный путь, следовать описанию довольно сложно. Да и книга писалась несколько лет назад, а горы меняются каждый год – новые камни сходят, старые меняют положения, иногда исчезают целые склоны. Ну и я так понял у автора там где-то человек-паук в родственниках прописался. Поиск в сети тоже показывает, что большинство либо доходят только туда где кончается тропа, либо отписываются, что поднятся дальше попытались но не смогли. Мне ползти на руках 500 метров по вертикали было очень тяжело. И ещё я понял, зачем люди берут с собой перчатки. Лопнувшие мозоли в этот раз у меня не только на ногах, но и на руках. Бедные любимые горные ботинки, прошедшие со мной ни одну гору, полностью потеряли обе подошвы, сточились до кожи. Царапины и раны я уже не считаю. Но главное, новая крышечка от линзы фотоаппарата, только что купленная, дорогая, фирменная, сволочь, провалилась под камнепад.
По крайней мере у такой горы нет лживых вершин. Верх и всё. Наконец. Смотря вниз невозможно поверить, что мы смогли прокарабкаться по такому склону.
Кроме таблички в честь кого-то нам незнакомого (а почему нам такой не положено?) нашлась вложенная в камни стальная капсула с блокнотиком для записи имён покоривших вершину. Мы вписали свою строчку. Строчек в том блокнотике надо сказать до сих пор очень мало.
Из-за жары и грязного, пыльного воздуха, всегда накрывающего наш берег в жаркую погоду, видов не было никаких. Прямо под вершиной, всего на пару булыжников ниже сидела пара тундреных куропаток. Я тоже сполз на пару камней вниз, чтобы заглянуть с боку.
Тундреная куропатка – уникальная птичка, я её давно мечтал встретить. Символ японской префектуры Тояма, я мечтал её увидеть на горе Татэяма, но тогда мне не повезло. Латинское название птички происходит от слов "заячья лапа". Ну вы только посмотрите на её белые пушистые лапки!
Эта птичка обитала почти всюду, где мы сейчас живём, во время последнего ледникового периода. Широкие лапы снегоступы позволяют ей не проваливаться в снег. Тёплый подшерсток – выдерживать сильные морозы. Летом её окрас напоминает серый камень покрытый мхом, но зимой, а она королева зимы, куропатка становится полностью белой, такой, что её невозможно отличить от снега. Потом земля начала нагреваться, а птичка вымирать. Сейчас она живёт только в далёкой северной тундре и очень высоко в горах, рядом с ледниками, никогда не уходя далеко от снежной линии. Ест птичка травки, раскапывая их из-под снега, и никогда не перелетает на юг, и никогда не спускается вниз на нашу с вами землю. Никогда. Там где она живёт, не может появиться ни один хищник, на такие высокие скалы не залезет ни один медведь, ни лиса, ни волк, ни енот. Да и Карлсон по сути тоже травоядный. Единственный природный враг – беркут, но и их уже не много в природе осталось. Поэтому не знающая хищников птица подпускает очень близко, буквально на пару метров. Ну и она, я так думаю, не дура, знает что между нами обрыв, а люди, в отличие от куропаток, умеют летать только вниз. Самочка просто спокойно пушилась на камне в надежде, что я не замечу её из-за камуфляжа. Самец (отличается чёрненькой точечкой у глаза) вообще нагло щеголял ослепительно белыми подштанниками среди зелёных травинок ещё на камень ниже.
Но времени больше не было, и надо было уже спускаться тем же путём. Спускаться – ещё тяжелее. Двух самых умных в группе, у которых есть горные каски, так же известные как "ведёрки для переноса мозга", пустили первыми, остальные стараются ползти аккуратно и не спускать друг на друга камней. Черника надо сказать не помогает держаться совершенно. А кроме того очень жарко, и гора сухая как пустыня, без единого даже самого маленького ручейка.
Тут я слышу свист. Громкий-громкий, абсолютно человеческий свист, от вершины до вершины через всю долину. Свист никогда не значит ничего хорошего. В группе положено носить свистки. Свист значит опасность, камнепад, или кто-то потерялся или сорвался. Как в анекдоте.
- Эй, ты там как? Руки целы?
- Целы!
- Ноги целы?
- Целы!
- Тогда ползи назад.
- Не могу, я ещё лечуууу....
Оглядываюсь, а свисту отвечает столь же громкий второй свист. И тут на камне прямо недалеко от меня возникают два старых-новых знакомца, седые сурки. Мужики во! Шерсть – лоск! Мускулы – во! Когти – во! Зубы – во! Что там говорить, звери.
А я там такой ползу, весь в поту, руками-зубами-ногами к скале прилип, еле держусь, а они вылезли и смотрят нагло. Фотоаппарат доставал буквально из последних сил. Оказывается у сурков, по виду которых, кстати, легко понять почему их называют седыми, так всё и устроено. Где-то рядом наверняка целая колония, а два самца стоят на стрёме и следят за опасностями. Свист – предупреждение всем другим суркам прятаться по норам. Детям и женщинам. В честь этого свиста словом "Вистлер" ("Свистун") как раз и назван самый популярный местный курорт. Раньше та гора называлась "Гора Лондон", но когда стали строить туристический центр, то решили гору переименовать в честь сурков, для привлечения внимания. И вот эти наглые сурки-мужики видят, что я уже никакой и смотрят совершенно бесстрашно. И мне тоже понятно, что этих я не поймаю, я же еле держусь. Но тут уже они по-моему смотрят, не пригожусь ли я сам в качестве сурковой добычи.
Так-так!
Получилось вверх-вниз ровно 10 часов почти без остановок. Устал очень. На этот пик второй раз в жизни не полезу ни за что в жизни. Но, надо сказать, понравилось.
 истории |
 архив |
 поиск |
 заказ |
 инфо |
Комментарии ( 287 )
сукихитрые )))